Не очень много букв про «реформу», Grammar nazi и wannabe-лингвистов.«Сочетание „реформа языка“, ставшее уже привычным жупелом, вызвало всплеск негодования в обществе, направленного как на „нехороших“ лингвистов, покушающихся на грамотную речь, так и на чиновников, утвердивших „неправильные“ словари. <…> Реформировать язык в принципе невозможно, а сочетание „реформа языка“, столь любимое журналистами, звучит так же нелепо и абсурдно, как, например, „реформа закона всемирного тяготения“».
«Острая реакция общества на „новые нормы“ – повод одновременно обрадоваться и огорчиться. Обрадоваться – потому что она наглядно продемонстрировала неравнодушие людей к родному языку: при чтении многих комментариев к сентябрьским сообщениям СМИ нельзя было не почувствовать почти физическую боль, с которой носители языка восприняли то, что им показалось шагом навстречу безграмотности. Огорчиться – потому что уже не в первый раз неотъемлемая часть лингвистической работы – объективная фиксация происходящих в языке изменений (а изменения в языке всегда происходили и будут происходить – это естественный процесс его развития) – вызывает яростный отпор людей, уверенных, что если язык меняется, то только в худшую сторону, что литературная норма – это список установленных раз и навсегда незыблемых правил. (Правда, установленных непонятно когда и кем – то ли Розенталем, то ли академией наук, то ли правительством; то ли при Петре I, то ли при советской власти...)».
«Любить язык – это прежде всего стремиться познать его во всей полноте и противоречивости. Это значит стремиться к пониманию его законов, признавать за языком право на историческое развитие (в том числе – осознавать, что литературная норма не статична, а подвижна). А для этого, конечно, необходимо учиться читать словари и пользоваться справочниками. А еще – критически относиться к „сенсационным“ новостям и лженаучным домыслам. Уходящий год показал, что у многих наших соотечественников это пока не получается. В противном случае не пользовались бы успехом выступления сатириков, переквалифицировавшихся в лингвисты, и иных псевдоученых, рассказывающих байки о стотысячелетней истории русского языка, о «сокровенных смыслах» корней русских слов. Возможно, о них не стоило бы здесь и вспоминать, но нельзя не отметить, что сейчас эти сказочники особенно активизировались, и не случайно одним из самых заметных событий последнего времени стала блестящая лекция А. А. Зализняка „О профессиональной и любительской лингвистике“, в которой Андрей Анатольевич с горечью отмечает: „Попробуйте вообразить любительскую книгу о небесных светилах, где обсуждался бы вопрос, какого размера Луна — с тарелку или с монету. Между тем любительские сочинения о языке совершенно такого же уровня циркулируют в немалом количестве и охотно читаются и принимаются всерьез довольно широкой аудиторией“».
«Русский язык действительно находится, по меткому выражению М. А. Кронгауза, „на грани нервного срыва“. Точнее, на этой грани находятся его носители: любое сообщение о появлении в словарях новых вариантов правописания, произношения, словоупотребления неоправданно утрируется, перерастает в разговоры о „реформе языка и о грядущей отмене всех правил вообще“».
«Как справедливо отмечает И. Г. Милославский, „в нашем обществе существует множество разнообразных мифологических («не соответствующих реальной действительности») представлений, которые, однако, укоренились в сознании людей весьма прочно. Немало мифологических представлений относится и к такому феномену, как русский язык“. Подобные заблуждения касаются и частных вопросов словоупотребления (например, что будто бы нельзя говорить садитесь, надо присаживайтесь; что нельзя спрашивать в очереди кто последний? – надо кто крайний?), и более общих вопросов, связанных с такими понятиями, как история русского языка, механизмы его развития, принципы лингвистической работы. Суждение о недопустимости каких бы то ни было изменений в языке – ярчайший пример такого мифа».