Проводник

Конечно, стыдно просить у Божества богатств, благополучия или новую любовницу.
В лучшем случае ответом будет столбняк, который будто железный гвоздь пронзит тело. Но что делать, если хочется низкого, а собственной крови не хватит, чтобы напоить всех идолов, которые берутся за любую работу, но кроме пустых обещаний не способны ни на что? В такой ситуации ты словно путник в чужом краю и тебе не обойтись без проводника. Во-первых, сразу откинь летающее. С теми ,кто передвигается подобно тебе самому, тоже не связывайся. Здесь подойдет засохшая лягушка или ящерица. Они как нельзя лучше нащупают тропинку, ведущую туда, где вершится низкое. Тебе же останется только подобрать подходящие слова, чтобы втемяшить засохшему существу свою просьбу. И не задавайся вопросом, как и когда это произойдет? Наверное, все случится само по себе, следуя невероятной, но вполне реальной логике событий. Так что скоро ты захочешь забыть свою ящерицу, да вот беда — ящерица на захочет забыть тебя… Ведь только она знает, чего стоило перевести никчёмную просьбу на язык жестов, разучить магический танец и, наконец, исполнить его в ночь серебряного полнолуния под прицелом тысячи безумных взглядов чумных и повешенных…

...

Ничего, если вторая пирамида будет тоже наполнена воздухом. Не беда, что она подсмотрена или украдена, зато её стены не станут, подобно пылинке, шататься от дуновения ветра или громкого слова. И, несмотря на мнимую бесполезность и хрупкость конструкции, она не хуже металлического скелета станет опорой в трудную минуту. Можно очертить себя кругом и спрятаться от недоброго, а можно, жонглируя прозрачной пирамидой, отгонять от себя напасти. Одним словом, вторая пирамида будет такой:

1*9+2=11
12*9+3=111
123*9+4=1111
1234*9+5=11111
12345*9+6=111111
123456*9+7=1111111
1234567*9+8=11111111
12345678*9+9=111111111
123456789*9+10=1111111111

Вряд ли есть что-то более зловещее, чем вид идущего тебе навстречу Улыбающегося человека. Лихорадочно прикидывая пути к отступлению, ты в то же время не в силах пошевельнуться. Почему из всех прохожих он выбрал именно тебя, и что замышляет он, приторно улыбаясь? Остается одно: собрав остатки хладнокровия, замереть на месте, притворившись невидимым. Нет, не безразличные виноваты во всех преступлениях и бедах. Ох, если бы в глазах старух не было бы столько заинтересованности, если бы хоть тень безразличия иногда скользила по их застывшим лицам, тогда мы могли бы входить в дом через дверь, не делая тайных ходов, не надевая на лица причудливые маски, обманывая судьбу и заметая следы. Когда же бесцеремонный уличный фотограф просит меня улыбнуться, силясь разгадать в моей улыбке зародыш худого, я твердо говорю: «Нет! Я ничего не имею общего с Улыбающимся человеком, и не смотри на меня так!» Но и Улыбающемуся человеку иногда приходится туго. Когда земля уходит из-под ног, а задуманное с математической точностью злодеяние никак не складывается, он из последних сил приказывает себе: «улыбайся, сволочь, улыбайся!»

@темы: Сказки на ночь

---

The Tale of How

@музыка: ДДТ — Что такое осень

@темы: Видео, Медвежуть

---

Посещение Божие

Один батюшка был очень бедный. Третий священник в подмосковном храме, какие уж тут доходы. Настоятель, если что и просачивалось, все забирал себе, а после треб требовал со священников мзды. Так что дети у третьего батюшки были одеты в обноски, матушка зимой жалась в осенней курточке, на требы батюшка ходил по морозу пешком, в вытертом пальто, с облупившимся от времени чемоданчиком. Одно слово, нищета.

...

Тут и случилось с батюшкой Божие посещение. Пришел к нему старый, со школьных времен еще приятель, Яша Соколов. Освяти мне, говорит, дом, ну, а я в долгу не останусь. Настоятеля в тот день как раз в городе не было, и он об этом деле ничего не узнал. Сели они в какую-то хорошую машину, поехали. Вдруг видят дворец. С башенками, балконцами, флюгерами, все как полагается. «Это мой дом и есть», — говорит Яша. Вошли они во дворец, а там все из чистого золота. Люстры, столы, стулья. Только ручки изумрудами и жемчугом инкрустированы. Удивился батюшка, но что ж, начал дворец освящать. После освящения хлопнул Яша в ладоши — из стенки выехал стол с невиданным угощением, винами заморскими, пряниками печатными, второй раз хлопнул — люди вошли, парни плечистые, нарядные девушки. «Это мои друзья», — объяснил Яша и всех пригласил за стол. Многих блюд батюшка не знал даже названия, а многие так и не смог попробовать — не вместилось.

Видит батюшка, Яша вроде расслабился, наливает ему и себя, конечно, не забывает, батюшка его и спроси: «Где же ты, Яша, работаешь?» Яша как засмеется. И долго еще остановиться не мог. Нам, говорит, работать не положено, западло это, ну, понял в натуре, кто мы? «Нет, что-то не понял», — никак не поймет батюшка. Яша и скажи ему: «Бандиты мы, ясно?» «Ясно», — испугался батюшка. «Но ты не бось, тебя мы не тронем, ты мой кореш и нам еще сгодишься». Тут Яша с батюшкой щедро расплатился, кивнул невидимым слугам, и они отвезли батюшку домой.

И пошел с того случая батюшка по рукам: кого повенчает из Яшиных друзей, кого крестит, кому опять же освятит замок, а кого и пособорует после ранения на разборке. Словом, пошел батюшка с того дня в гору. Отстроил новый дом, приодел матушку, деток отдал в частную школу, тоже и им нужно хорошее образование, ну, а себе купил «шкоду» новенькую (только белую, чтобы выглядело поскромней, настоятель-то ездил на «жигулях»). Вскоре, правда, настоятеля сместили, настоятелем стал наш бывший третий батюшка, но видит Бог, он того не искал, как-то уж само так вышло. А бандиты? Ну, и что? Разве они не люди? А отсекать их от благодати Божией — грех, там, глядишь, и покаются, как праведный разбойник на кресте. Так что до скорой встречи в обителях рая!

@темы: Сказки на ночь

---

Экзамен по русскому

Поезд пересёк границу города, и за окном мелькнули огромные фортификационные сооружения, оставшиеся ещё с давних водяных войн во время Эпидемии.
Мальчик прилип к окну, наблюдая за горящими на солнце куполами и белыми свечами колоколен. Купола двигались медленно, поезд втягивался под мерцающую огнями даже в дневном свете надпись «Добро пожаловать! Привет репатриантам»!
Мальчику даже захотелось заплакать, когда в поезде вдруг заиграл встречный марш, и все купе наполнились ликующими звуками. Он оглянулся на родителей — отец был торжественен и строг. Мать не плакала, лишь глаза её были красными. Видно было, что для неё, русской по крови, это была не просто репатриация, а возвращение.

...

Они прошли санитарный контроль и получили из рук пограничника временные разрешения на проживание. До этого у мальчика никогда не было документов — этот кружок с микрочипом был первым (не считая прошения о сдаче экзаменов с трёхмерной фотографией, на которой он вышел жалким и затравленным зверьком).
Их поселили в просторном общежитии, где семья потратила немало времени, чтобы разобраться с хитроумной сантехникой. Родители притихли: казалось, они сразу устали от впечатлений, а мальчика, наоборот, трясло от возбуждения.
До экзамена были ещё сутки, и он пошёл гулять.

Прямо у общежития был разбит большой сквер с памятником посередине. Мальчик чуть было не спросил у пробегающего мимо сверстника, чей это памятник, но сразу узнал фигуру. Это был памятник Розенталю. Это был человек-легенда, человек-символ.
Именем Розенталя его последователи-ученики вернули в свои права русский язык, и портреты Розенталя висели в каждой школе города. Книги Розенталя члены запрещённого Московского лингвистического кружка хранили как священные реликвии, а теперь первоиздания лежали под музейным стеклом.
Розенталь был равновелик Кириллу и Мефодию — те дали миру волшебные буквы, а Розенталь утвердил учение о норме языка и его правилах.
Норма — вот что принёс Розенталь в страну победившего русского языка.
Его портрет присутствовал даже в степной глуши, где жил мальчик. В русской миссионерской школе, стоявшей на вершине одного из курганов, сквозняк трепал портрет Розенталя. Портрет был вырезан из журнала и прибит гвоздиком к стене класса. Человек с высоким лбом, колыхаясь на стене, будто кивал мальчику, а учительница в это время рассказывала, как члены лингвистического кружка устраивали демонстрации у Президентского дворца. И вот уже восставшие брали власть, а вот принимался новый закон о гражданстве. Начиналась новая эра — и отныне всякий, кто говорил по-русски, был русским.

Так в раскалённом котле междоусобиц рождалась новая нация.
Мало было говорить по-русски, нужно было говорить по-русски правильно. Чем правильнее ты говорил, тем лучшим русским ты был.
И если ты по-настоящему знал язык, то рано или поздно ты приходил на древнюю площадь древнего города, и там, под памятником Кириллу и Мефодию, тебя возводили в гражданство Третьего Рима. Не важно было, какой у тебя цвет кожи, стар ты или молод, богат или беден — если ты сдавал экзамен, то становился гражданином. Ты мог выучить язык в тюрьме или среди полярных скал, в полуразрушенных аудиториях Оксфорда или в собственном поместье — неважно, шанс был у всех.

Мальчик шёл по улицам города своей мечты — он пока ещё боялся пользоваться общественным транспортом. Здесь всё было непохоже на места, где он родился. А там сейчас, наверное, вспоминают о них — в деревне около заглохших ключей, где дремлет вода. Старики пьют вино и играют в кости и с недоверием переговариваются об их затее. Погонщики-сарматы, сигналя почём зря, ведут через реку длинный и скучный обоз. В гавань, к развалинам порта причаливают шхуны неизвестно откуда и неизвестно зачем посетившие этот печальный берег.

Эти места — царство латиницы, хотя об этом знают те, кто научился читать. Старинные вывески с румынскими словами, смысл которых утерян, дребезжат на ветру, латинские буквы можно прочитать на номерах ржавых автомобилей, что вросли в землю на поросших травой улицах.
Мальчику рассказывали, что в те времена, когда с севера шли беженцы от Эпидемии, здесь было не протолкнуться, но он не очень верил в сказки стариков. Дедушка Эмиреску вообще говорил, что купил бабушку за корзину помидоров. Больную девушку просто спихнули с телеги ему под ноги…
Погружённый в детские воспоминания, мальчик вышел на площадь с обязательной статуей. Там он увидел стайку девочек — их наряды казались мальчику сказочными, словно платья фей. Девочки сговаривались о встрече, и он услышал, как одна, уже убегая, крикнула: «Под Дитмаром, в семь!..».
Мальчик догадался, что имеется в виду какой-то из бесчисленных памятников Розенталю, и неприятно поразился. Ему никогда не пришло бы в голову назвать великого Розенталя просто Дитмаром. Что это за фамильярность? Но он сразу же простил эти волшебные создания, потому что в этом городе всё должно быть прекрасным, а если ему кажется, что что-то не так, то, значит, он просто пока не разобрался.

После недолгих размышлений мальчик пошёл в музей — разумеется, в музей военной истории. Он не так удивился системам защиты периметра, что спасали город от внешней опасности, как тому, что в одном из залов увидел дробовой зенитный пулемёт, из которого расстреливали стаи птиц во время Эпидемии птичьего гриппа. Точно такой же пулемёт стоял на окраине их деревни — только разбитый и ржавый. Однажды дедушка Эмиреску залез на место стрелка и попытался дать залп, но один из ржавых кривых стволов разорвало, и дедушка навсегда приобрёл кличку «корноухий». Кличку дала бабушка, и, стоя посреди двора, подперев бока руками, долго кричала, объясняя деду незнакомое русское слово.
Мальчик шёл по пустым залам музея — здесь никого не интересовала консервированная война. Город жил своей хлопотливой жизнью, подрагивали стёкла от движения транспорта, и мальчик думал — что вот он здесь свой, этот город — его город.
Осталось только сдать экзамен.
К этому он готовился долгих два года. По вечерам после работы отец тоже читал книжки Розенталя, и мать вслед за ним обновляла свой русский, следуя учебникам из миссионерской школы.

Мальчик учил свод законов Розенталя наизусть. Память мгновенно вбирала в себя оттенки словоупотребления, грамматические правила и исключения, а мальчик только дивился прекрасной сложности этого языка. Мать улыбалась, когда он хвастался ей диктантами без единой ошибки.
Собственно, с диктанта и начинался экзамен на гражданство, а по сути — экзамен по русскому языку.
В документах просто писали «экзамен» — и сразу было понятно, о чём речь. В разрешении на трёхдневное пребывание было сказано «…для сдачи экзамена», и пограничники понимающе кивали головами.
Сначала диктант, через час — сочинение, и, наконец, на второй день — русский устный.
Ходили слухи, что в зависимости от результатов экзамена новым гражданам выписывают тайные отметки, ставят специальные баллы, которые потом определяют положение в обществе. Мальчик не верил слухам, да и что им было верить, когда во всех справочниках было написано, что оценок всего две — «сдал» и «не сдал».

Наутро они вместе отправились на экзамен. Взрослых пригласили в отдельный зал, и, на всякий случай, семья простилась до вечера.
Диктант оказался на удивление лёгким. Лоб мальчика даже покрылся мелкими бисеринами пота от усердия, когда он старательно выписывал буквы так, как они выглядели в старинных прописях — учительница в миссии предупреждала, что это необязательно, но ему хотелось доказать свою преданность языку.
Потом он выбрал тему сочинения — впрочем, выбор произошёл мгновенно. Ещё несколько месяцев назад, репетируя экзамен, он написал несколько десятков текстов, и теперь что-то из них можно было просто подогнать под объявленное.
Он решил писать об истории. «Отчего нашу Москву называют Третьим Римом», — горела надпись на табло в торце аудитории. Эта тема значилась последней и, стало быть, самой сложной.
И он принялся писать.

Хотя он тысячи раз представлял себе, как это будет, но всё же забыл про план и черновик и сразу принялся писать набело. Он представлял себе, как в далёком, ныне не существующем городе Пскове, в холодном мраке кельи Спасо-Елизаровского монастыря старец Филофей пишет письма Василию III.
Мальчик старательно вывел заученную давным-давно цитату: «Блюди и внемли, — благочестивый царь, что все христианские царства сошлись в твое единое, ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть. Уже твое христианское царство иным не останется».
Неведомая сила водила рукой мальчика, и на бумагу сами собой лились чеканные формулировки на настоящем имперском наречии — то есть, на правильном русском языке.
Каждый знающий русский язык чувствовал себя подданным этой империи, и Третий Рим — незримо простирался за границы Периметра, за охранные сооружения первого и второго кольца. Его легионы стояли на Днепре и на Волге — среди лесов и пустынь, обезлюдевших после Эпидемии. Варвары, сидя в болотах и оврагах, в горах и долинах по краю этого мира, с завистью глядели на эту империю, частью которой готовился стать мальчик. Иногда варвары заманивали русские легионы в ловушки, и от этого рождались песни — про погибшую в горах центурию всё из того же Пскова и про битву с латинянами под Курском. Но чаще легионы огнём и мечом устанавливали порядок, обучая безъязыких истории.
Мальчик, шурша страницами умирающих книг, пытался сравнить себя — то с объевшимися мухоморов берсерками, то с теми римлянами, что пережили свой первый итальянский Рим и, недоумённо озираясь, разглядывали развалины, среди которых пасутся козы, и прочие следы былого величия. Он отличался от них одним — великим и могучим русским языком, что был сейчас пропуском в новую жизнь.
Семья встретилась у выхода и вместе вернулась домой. Отец был хмур и тревожен, а мать непривычно весела. Мальчик подумал, что им нелегко даётся экзамен. Сам он перед сном прочитал одну главу из Розенталя наугад, просто так — зная, что перед смертью не надышишься, а перед экзаменом не научишься, и быстро уснул.
В темноте он ещё слышал, как мать подходила к кровати и поправляла ему одеяло.
Сны были быстры и радостны, но, проснувшись, он тут же забыл их навсегда.

Устный экзамен был самым сложным — получив билет, мальчик понял, что два вопроса он знает отлично, один — про древнего академика Щербу и его глокую куздру — хорошо (он с ужасом понял, что не помнит, как ставить ударение в фамилии учёного, и решил подготовить речь, почти не упоминая этой фамилии. Это, собственно, было несложно: «Великий учёный предложил нам…»
Дальше ему выпал рассказ о сакраментальном «одеть» и «надеть» — знаменитый спор, приведший к у расколу в рядах лингвистического кружка. За ним последовали битвы за букву «ё», окончившиеся высылкой, а затем и ликвидацией печально знаменитого оппортуниста Лейбова. Мальчик помнил несколько параграфов учебника, посвящённых этой необходимой тогда жестокости. Но возвращение идеального языка и должно было быть связанным с жертвами.
Дальше шло несколько практических задач — и вот среди них он затруднился с двумя. Это были задачи о согласовании в одной фразе и о правильном употреблении обращения «вы» — с прописной и строчных букв.
Определённо, он помнил это место у Розенталя, помнил даже фактуру бумаги, то, что внизу страницы была сноска, но вот полный список никак не возникал у него в памяти.
Он молился и всё был уже готов отдать за это знание, и вдруг оно выскочило словно чёртик из коробочки в старинной игрушке, что хранил дед Эмиреску в комоде.

Кто-то наверху, в небесной выси, принял его неназванную жертву, и ему не задали ни одного дополнительного вопроса.
Он разговаривал с экзаменаторами, поневоле наслаждаясь своим правильным, по-настоящему нормативным языком.
«Назонов» — старинной перьевой ручкой вписал секретарь его фамилию в какой-то специальный лист бумаги. Комиссия не скрывала, что экзамен он сдал — хотя такое полагалось объявлять только после ответа последнего экзаменующегося.
Он отправился шататься по улицам. Счастье билось где-то в районе горла, как пойманная птица, и было трудно дышать.
Мальчик даже не сразу нашёл общежитие — так преобразился город в его глазах. Солнце валилось за горизонт, и стоящий в розовых лучах памятник Розенталю, казалось, приветствовал мальчика.
Он рассказал отцу о своей победе, и отец, как оказалось, сдавший хуже, но тоже успешно, обнял его — кажется, второй раз в жизни. Первый был шесть лет назад, когда еле живого мальчика вытащили из Истра, уже вдосталь наглотавшимся стылой весенней воды.
Отец обнял его и сразу отстранился:
— Послушай, у нас проблема. Мама…
Мальчик не сразу понял — что могло быть с мамой?
— Она не прошла. Не сдала.
— К-как?!
Это было чувство обиды — случилось что-то несправедливое, и что теперь с этим делать?
— Почему?! Она мало учила? Она плохо выучила, да?
— Так вышло, сынок. Никто не виноват. Не обижай маму, она всю жизнь отдала нам.
— А не надо было всё, зачем нам это всё? Надо, чтобы она была с нами, надо… — мальчик заплакал. — Это она виновата, она.
Отец молчал.
Наконец мальчик поднял глаза и спросил неуверенно:
— Что же теперь будет?
— Мы остаёмся тут, мы с тобой. Я говорил с мамой, и она считает, что мы должны остаться. У тебя очень хорошие перспективы. Тебе нельзя упускать этого шанса. Мама тоже так считает.
Мальчик стоял неподвижно, а мир вокруг него завертелся. Мир вращался всё быстрее и быстрее, точно так же, как мысли в голове. «Но ведь она же русская, русская, вот отец — молдаванин, и теперь их примут в гражданство, а она всегда была русская, её все в деревне так и звали „русская“, и бабушку, когда она была маленькой, дразнили „русской“, потому что она, купленная за помидоры, осела там с первой волной беженцев сразу после начала Эпидемии. А вот теперь мама не сдала экзамен, но ведь её обязательно надо принять. Ведь она своя, она русская — но металлический голос внутри его головы равнодушно отвечал „Она не сдала экзамен“. Кому могла помешать его мать в этом городе, на их родине?»…
Мальчик вошёл к маме. Нет, она не плакала, хотя глаза были красные. Но вот что неприятно поразило мальчика — её руки.
Мать не знала, куда деть руки. Они шевелились у неё на коленях, огромные, красные, с большими, чуть распухшими в суставах пальцами.
Он не мог отвести от них глаз и молчал.
А потом, так и не произнеся ни слова, ушёл в свою комнату.

На следующий день они провожали её на вокзале — разрешение на пребывание кончалось на закате. Счёт дней по заходу солнца был архаикой, сохранившейся со времён Московского Каганата, но он не противоречил законам о русском языке, и его оставили.
Теперь на вокзале уже не было лозунгов, не играла музыка, только лязгало и скрипело на дальних путях какое-то самостоятельно живущее железо, приподнимались и падали вниз лапы автоматических кранов.
Они как-то потеряли дар речи, в этот день русский язык покинул их, и семья общалась прикосновениями.
Мать зашла в пустой вагон, помотала головой в ответ на движение отца — «нет, нет, не заходите». Но отец всё же втащил в тамбур два баула с подарками — это были подарки, похожие на те, что мальчик находил в курганах рядом с мёртвыми кочевниками. Чтобы в долгом странствии по ту сторону мира им не было скучно, рядом с мертвецами, превратившимися в прах, лежали железные лошадки и оружие, посуда и кувшины. Мама уезжала, и подарки были не утешением, а скорбным напоминанием. Столько всего было не досказано, и не будет сказано никогда.
Мальчик понимал, что боль со временем будет только усиливаться, но что-то важное было уже навсегда решено. Потом он будет подыскивать оправдания, и, наверное, годы спустя, достигнет в этом совершенства — но это годы спустя, потом.
Поезд пискнул своей электронной начинкой, двери герметично закрылись и разделили отъезжающих и остающихся.
Выйдя из здания вокзала, отец и сын почувствовали нарастающее одиночество — они были одни в этом огромном пустом городе, как два подлежащих без сказуемого. Никто не думал о них, никто не знал о них ничего.
Только Дитмар Розенталь на вокзальной площади на всякий случай протягивал им со своего постамента бронзовую книгу.

Владимир Березин
6 декабря 2008 г.

@музыка: Klaus Badelt — Barbossa is Hungry

@темы: Grammar Nazi, Разное, Найденное

---

9

То ли звёзды так сложились, то ли ещё что , но я в кои-то веки выбрался в кино. И не просто в кино, а даже на, не побоюсь этого слова, премьеру.
Итак, сегодня по всему миру вышел в прокат фильм Шейна Экера «9». Именно Шейна Экера, поскольку и Тим Бёртон, и Тимур Бекмамбетов выступили продюсерами, а не режиссёрами.
Пожалуй, не буду долго распинаться, пересказывая предысторию (кому надо — и так знает) и сюжет (зачем его раскрывать?). Просто скажу — это не Бёртон. И это ни в коем случае не синоним слова «плохо». Но это и не Бекмамбетов, как опасались многие.
В фильме всего достаточно — и эффектных экшн-сцен, и серьёзных (а порой и трогательных) эпизодов, и хорошего юмора, и просто красивых моментов. Всё это абсолютно органично переплетено и смотрится практически «на одном дыхании».
Рекомендую.
Кстати, в фильме нет столь запоминающихся по «Кошмару перед Рождеством» «Трупу Невесты» музыкальных номеров, приближающих мультфильм к мюзиклу. Но саундтрек там прекрасный, абсолютно уместный и очень красивый. Никто не знает, где можно достать?

@музыка: Hans Zimmer — Burn it All

@темы: Видео, Жизненное, Мысли (вслух?)

---

Окатный жемчуг

08.09.2009 в 16:30

Пишет  Pyramid_Head:

Кто еще не видел этот детонатор мозга?
Людям со слабой психикой слушать осторожно!

Ну что тут можно добавить? Просто феерия звука и тонкая игра смысла. Настоящий шедевр, глубокий смысл которого нам, жалким смертным, познать не дано.
Но мы можем с уверенностью утверждать: пока есть те, кто щедро дарит нам подобное — мы будем жить долго (насчёт «счастливо», правда, сомневаюсь). Потому что смех продлевает жизнь.

@музыка: Радио «Радонеж»

@темы: Не моё, Видео, Медвежуть

---

@музыка: Coheed and Сambria — Welcome Home

@темы: Найденное

---

Кот

Она (16.05.2009 00:23:33):
А знаешь что?

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:24:05):
Что?

------------------------------------
Она (16.05.2009 00:24:30):
А можно мне сказочку перед сном? ^^

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:25:49):
Я не умею сказки рассказывать Т.Т

------------------------------------
Она (16.05.2009 00:26:13):
Все умеют :3

...

------------------------------------
Она (16.05.2009 00:26:29):
Давай вместе себе расскажем.

------------------------------------
Она (16.05.2009 00:26:49):
Жил-был кто? :3

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:27:14):
Кот

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:27:45):
И спел этот кот

------------------------------------
Она (16.05.2009 00:28:01):
Тратата~

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:29:13):
Обычно коты мяукают, Но этот кот был необычным, поэтому Он Трататакал.

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:29:54):
Жил кот на большой кошачьей планете.

------------------------------------
Она (16.05.2009 00:30:46):
Но его никто там не смог понять, и он улетел на Землю.

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:32:13):
Приземлившись, Он вышел из своего корабля и оказался в каком-то городе.

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:32:53):
Вдруг Он увидел кошку. Он подумал, что кто-то с его планеты тоже оказался тут. Он подошел и заговорил с ней.

------------------------------------
Она (16.05.2009 00:36:41):
И эта кошка не поняла ничего: она была такая же, как и все кошки с его родины. Погрустнел кот. Сел во дворе, около высокого дома, и грустно затрататакал свою песню. Эти звуки долетели до открытого окна: в той комнате сидела маленькая девочка. С тех пор к ней очень привязалось это тратата~

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:43:08):
Время проходило, девочка всё жила в том доме, а кот-пришелец стал совсем как коты Земли. Он потерял надежду на понимание, перестал трататакать и научился мяукать. Он ел отходы с помойки, ловил мышей, перестал ходить на задних лапах.

И вот однажды девочка выросла. Она стала девушкой. И был у нее чудный голос.

------------------------------------
Она (16.05.2009 00:44:00):
Ещё ^^

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:47:57):
Однажды летом Она открыла окно и стала петь. Она пела разные песни. Про любовь и…
Нет. Про лето, солнце. Она пела как чукча — что видела, о том и пела. И вот Она вспомнила песню из детства, которую Она услышала как-то в такой же погожий денек.

— Трататааа~ , — запела Она.

В этот момент кот-пришелец вылез из своего подвала погреться на солнце

------------------------------------
Он (16.05.2009 00:51:22):
Он услышал песню, Но сначала не обратил на неё внимание. Но постепенно Он стал вспоминать её. Он стал оглядываться в поисках источника звука, и увидел открытое окно. Неожиданно, Он вспомнил все. И планету кошек, и космический корабль, и кошку-землянку. И свою песню, которую теперь пел кто-то неизвестный. Кот обрел себя обратно.

------------------------------------
Он (16.05.2009 01:03:46):
И Он затрататакал. С каждой минутой его голос становился сильнее и громче. Вот Он поднялся на ноги. Залез на закрытый бак с мусором, будто на какую-то сцену, и стал петь так громко, как только мог. Тем временем девушка в окне услышала, как ей кто-то подпевает. Она узнала того кого-то из детства, выглянула на улицу, чтобы увидеть наконец-то его. И увидела кота, стоящего на помойке и поющего ее песню. Девушка замолчала, пытаясь осознать увиденное.
«Кот. Кот поет», — думала Она.

Как можно быстрее, девушка выбежала на улицу, встала напротив кота и стала слушать его дивное пение. Когда кот закончил, девушка стала хлопать ему, говорить как Она рада, что теперь знает, откуда та песенка, что Она никогда не видела таких котов, Но Он ей очень понравился.
А кот слушал и не понимал ничего из того, что Она говорила. Ведь Она же человек, а Он не умеет говорить на человеческом. Но было что-то, что из-за чего кот начал доверять этой девушке — Она внезапно затрататакала. И кот понял — Вот тот, кто сможет его понять.

------------------------------------
Он (16.05.2009 01:03:47):
Кот-пришелец спрыгнул с мусорки, подошел к девушке и обнял ее за ноги, так как Он был очень низкий. Чувства нахлынули на кота, и Он заплакал, не веря своему счастью. Через сколько-то лет, покинув свою родину, Он все же смог найти существо, способное его понять.

------------------------------------
Он (16.05.2009 01:12:49):
Девушка увидела котовы слезы. Ей стало так грустно за кота. Она протянула к нему руки, подняла его и стала гладить, утешающе трататакая. Это подействовало, и через несколько минут кот перестал плакать и даже в благодарность обнял девушку. И стояли они так между домом и помойкой, в летний солнечный день, счастливые, что нашли друг друга. Котова Девочка и девушкин Кот.

Девушка взяла кота жить к себе. Каждый день они садились рядом и пели свою песенку. И, казалось, ничего не может случиться плохого.

------------------------------------
Он (16.05.2009 01:22:30):
Но однажды продюсер услышал, как девушка поет. Он составил с ней контракт, Она записала несколько песен, стала известной и популярной певицей. Кот остался забытым. Он перестал петь песенку, перестал есть, перестал спать. Он думал о ней. Думал, как Он бросится ее обнимать, когда Она войдет в дверь. Но шло время. А Она не появлялась. И вдруг Он услышал ее голос из соседней квартиры. Она пела их песню. По стояку донеслось ее пение от соседей сверху. Кот метался по квартире в непонятках, ища ее. Он выбежал на улицу. В машине неподалеку Он услышал их песню. Девушка пела ее. Он заглянул в салон, Но увидел лишь пьяного водителя с сигаретой в зубах, тихо плачущего от песни, доносящейся из проигрывателя машины. Пела котова Девочка. Кот все понял. Кот понял, что Она его предала. Она продала его песню и его. Она была такой же, как и все. Эта девушка не отличалась от миллиона подобных ей. Но кот влюбился в нее. И теперь Он не знал что делать.
Кот решил, что жить ему теперь незачем. Он забежал на крышу дома, в котором Он

------------------------------------
Он (16.05.2009 01:22:32):
жил с девушкой.

— Тратата~, — пропел Он в последний раз, и прыгнул вниз.

------------------------------------
Он (16.05.2009 01:30:21):
Единственное, чего не расчитал кот, было то, что Он — кот.

Он сломал задние лапы, его зрение ухудшилось, Но Он остался жив. Но никому не было дела До кота, тихо валявшегося в траве, и через несколько часов Он умер от потери крови и ужасного горя.

В последние часы Он думал о девушке, которую Он обожествил, в которую Он влюбился, которая показала ему счастье, и которая стала его билетом на тот свет…

------------------------------------
Он (16.05.2009 01:30:22):
Я заплакал -_-
Спокойной Т.Т

@темы: Сказки на ночь

---

Битвы мультфильмов

…Никелодеон все-таки соединился с Джетиксом, и полки уродцев разворачивались в боевой порядок. Пятачок этого уже не видел, развороченный бок не оставлял ему шансов, и только толстая лапа друга держала его в этом мире.
— Винни, — спросил он вдруг, — а мы и правда англичане?
— По рождению, – сумрачно отозвался медвежонок. — Только по рождению.
— У меня штаны клетчатые. Наверное, я шотландец. – Кровь точила по боку тонкой струйкой и говорил Пятачок все тише.
— Конечно, шотландец. Они же самые стойкие воины! – Винни безуспешно попытался сглотнуть комок, вставший в горле. – Я всегда подозревал, что ты Мак Пятак!
— Нет.. О`Пятачок. Так правильнее… и красивее… О`Пятачок вступает в бой… Ты же напишешь… — Пятачок шумно выдохнул. И не вдохнул.
— О, Пятачок… — Медвежонок замер, боясь потревожить друга. Время просто остановилось, пропали и звуки и запахи, пропал весь мир. Пропал и сам Винни, уставший на этой безнадежной войне, и казалось ему, что там впереди ему приветственно машет лапой небольшого роста воин в клетчатых штанах, и надо нагнать его, сказать, чтобы он вернулся, ведь это же ужасная ошибка, да и О`Пятачок скорее ирландская фамилия…

...

* * *

Карлсон сидел на дереве и отчаянно мерз. Утренний холод пробирал до костей, но комплекту теплой одежды разведчик предпочел десяток противопехотных гранат — вес тот же, а пользы больше. Перелететь через линию фронта днем было нереально — у расплодившихся уродцев были счетверенные пулеметы. Поэтому Карлсон покрывался гусиной кожей, вытирал нос, мрачно оглядывал окрестности, но не двигался с места. Транспорт запаздывал.
— И-и-и, бразза! Лук, лук, хиариз энисинг стрэйндж! — Из подлеска выбралась пара редкостных страшилищ. Они гордо называли себя бобрами, но Карлсон даже после знакомства с Айболитом не мог представить, как из бобра можно сотворить нечто подобное.
А, проклятье! обертка от аварийной шоколадки выпала из кармана!
Ждать было некогда, в любой момент могло подойти подкрепление, и Карлсон ударив по кнопке на животе, кинулся в атаку. Заложив вираж, он с ходу успокоил этого приметливого, и развернулся было ко второму, но тот оказался не прост. Это подобие бобра уже стояло у дерева с «Стингером» на плече, уворачиваться не было никакой возможности, и Карлсон ринулся в крутое пике, желая только подобраться поближе, чтобы и уродца задело осколками.
Отморозок запаниковал, выронил оружие и тонко заверещал от ужаса — лицо падавшего на него Карлсона было перекошено маской праведного гнева.
— Лови плюшечку, голодяй! — Карлсон как на учениях метнул четыре гранаты, накрывая цель квадратом, и попытался выйти из пике. Попытка оказалась удачной, пике перешло в бреющий полет над краем болота. За спиной ухнули взрывы, (есть еще один, мелькнула мысль), и что-то мелкое и тяжелое с металлическим стуком цвиркнуло по несущему винту, Карлсона мотнуло, и он на полной скорости врезался в болото, подняв фонтан брызг. «Врут про свой осколок», — успел подумать летун, после чего мысли закончились.

* * *

Тихим болотным течением вдоль берега влекло здоровенное замшелое бревно. Иногда у этого бревна отрывалась пара цепких золотистых глаз, после чего курс корректировался. Наконец бревно остановилось и разинуло зубастую пасть, из которой деловито выбрался Чебурашка. По свисающей маскировке пушистый малыш взобрался на голову крокодила, снял огромные очки-консервы, вынул из ушей затычки и огляделся.
— Эх, зеленый, чего-то я не вижу его. Неужто опоздали?
— Нет. Все по расписанию. До контрольного времени минута — как раз нам до берега добраться.
— Тогда двинули. Только давай-ка не напрямую, а вдоль во-о-о-он тех камышей. Как-то примяты они странно.
Гена молча заработал хвостом и лапами. На выходах он никогда не спорил с Чебурашкой. Большие, чуткие уши, острое зрение в любое время суток, здравый смысл — все это делало маленького зверька лидером. В лагере же Чебурашка тушевался, забивался в палатку и занимался какими-то своими мелкими делами, изредка выбираясь погреться у костра и послушать, как Гена поет.
При ближайшем рассмотрении примятость обернулась целой просекой, в конце которой друзья увидели знакомую толстенькую фигуру, лежавшую ничком.
Карлсон был жив, но без сознания.
— Щас, щас мы его, — «товарищ Че» быстро вытащил из небольшого рюкзака аптечку. — Так, глюкоза, адреналин, вена… Готово. Засекай, Гена, время — через пятнадцать секунд встанет.
Карлсон открыл мутные глаза. Потом зашевелил опухшими, разбитыми губами, поминутно отплевываясь:
— Еще глюкозы. Че, дай еще…
— Хватит. Нам еще сколько назад плыть.
— Не боись, у меня в НЗ сто тысяч пачек глюкозы, мне б силы до него добраться.
— Что до Базы, что до НЗ — все одно переться. Так лучше сразу на базу. Да и командир ждет. Гена, поднырни под него, у меня сил не хватит такую тушку наверх затащить.
— Поднырни… Я что, подводная лодка, что ли? — заворчал крокодил, стаскивая постанывающего Карлсона на место поглубже.
— Нет, — совершенно серьезно ответил Чебурашка. — Ты гораздо лучше любой подводной лодки. Я бы не променял тебя на сто тысяч подводных лодок.
Потом он уложил поудобнее Карлсона, снова впавшего в забытье, и накрыл его маскировочной сеткой. И всю обратную дорогу держал его за руку, боясь упустить пульс.

* * *

Тонко очиненный карандаш постукивал по карте, привлекая внимание.
— Противник вышел к линии Болото Ягишны — Ромашково — Простоквашино — Зачарованный лес. Есть опасность вторжения в Джунгли и Север. Паровозик долго оборонялся, но в конце концов его заставили отойти в само Ромашково. Простоквашино оказалось под фланговой угрозой и я предлагаю его оставить.
Малыш поднял голову и обвел собравшихся холодным взглядом. Вроде и цвет глаз не изменился, все тот же голубой — но сейчас вместо летнего неба было северное сияние, стылое и беспощадное.
— Не согласен. — Тут же откликнулся из дальнего угла Дядя Федор. — Я из Простоквашино не уйду.
— Неподчинение приказу? — Взгляд малыша налился тяжестью. — Военное время, знаешь ли…
— А какая мне разница, где лечь? — отозвался Дядя Федор. — Мне уже отступать некуда.
— Это ты, Дядя Федор, правильно говоришь, — подошел сбоку полосатый Матроскин, — нам из Простоквашино уходить нельзя. Там еще как фишка ляжет, а уйдем — все, обратно не возьмем.
— Ладно, Шарик — понятное дело, с коллективом, а ты, Печкин, чего молчишь? Тоже геройствовать будешь?
— Так ить враги первым делом что брать будут? Мосты, банки, почту. Как я им своими руками почту отдам? Не, я в Простоквашино, там на холме сподручно будет.
Тут Малыш заметил, что Печкин необычайно спокоен и суров, на голове бескозырка, а из распахнутого ворота выглядывает чистехонькая тельняшка.
— Ну а это-то зачем? — Командующий жестом показал на бескозырку.
— Да ты просто не в курсе, командир, — засмеялся Дядя Федор, — Печкин в морской пехоте мичманил, да списан был по ранению. Все нормально, все по праву. Ну, скажешь еще что?
— Если решились — держитесь крепче. Против вас Жирный Луи с папашей и всем семейством. И Арнольд. Я могу рассчитывать на вас? Если вы хотя бы вечер продержитесь — я смогу перебросить подкрепление в Зачарованный лес, у них там совсем худо.
— Совсем? — прищурился Дядя Федор, — Сова поди-ка депешу прислала?
— Совсем. — Малыш прошелся вдоль стола с картой. — Пятачка положили, Винни ранен, Иа ранен, ладно хоть легко. Карлсон лично летал.
— Понял. Добровольцев со мной отпустишь?
— Куда вас девать, бери. Но не больше трех, а то знаю я вас — весь личный состав сманите! — Малыш уже даже знал, кто эти добровольцы.
— Тогда мы пошли. Вперед, гвардия, нам еще окопы рыть. Персей, Тесей, Язон — не забоитесь, а?
— Цэ, — отозвался голос, кажется Тесея. — Я на Минотавра одын ходыл — не забоялся. Пошли уже.

* * *

Вечер накрыл Таинственный лес, и чем ближе подходила ночь, тем тише становилось на войне.
— Вот я никак не пойму, говорил Винни-Пух, регулярно прикладываясь к фляжке. — Кролик, ты же умный, вот объясни мне, что происходит?
— Война, — пожал плечами Кролик. — War never ends. И все такое.
Уши у Кролика понуро свисали из прорезей в каске, очки в очередной раз погнулись, на щеке красовалась длинная царапина, а камуфляж был в таких лохмотьях, словно его драла стая собак. Хотя и в самом деле, была стая каких-то лающих мутантов, но назвать их собаками можно было только в наркотическом бреду.
— И все же не понимаю. Вот смотри, мы — англичане, Карлсон — швед, Маугли — не разберешь, но пусть индиец. Тесей так вообще грек. И еще их там взвод набирается, герои Эллады. Герда — датчанка, Чипполино — итальянец, да и Буратино, говорят тоже наполовину оттуда. — Винни на секунду замолчал, опять промочив горло. — Как так получилось, что мы воюем в России?
— Тебе что-то не нравится? — Кролик попытался изобразить ушами вопрос, но сил уже не хватило. — А как русские бьются ты не видел? При мне Баба-Яга в своем болоте на отряд трансформеров пластилиновую ворону спустила — я думал, поседею. Они же пока ее отогнали половину отряда положили. А она то в ворону обернется, то в собаку, то в корову. А массу-то никуда не денешь. Ты собаку размером с корову видал когда-нибудь? А Двое-из-ларца? Ты где еще таких диверсантов видел? А Серый Волк как бился? Он же в одиночку половину Севера удерживал!
— Да я не о о том, остынь ты — Винни протянул другу фляжечку и с умилением наблюдал, как тот утоляет жажду. — Я понять хочу, почему мне самому с родственниками воевать не противно. Ты же их видел сегодня?
— Видел. — Кролик коротко хохотнул. — Только что-то не понял, вот этот глупый огородник-хлопотун — мой родственник? А этот, в полосатом купальнике — родственник О´Пятачка? Бред. Чем такие родственники, лучше быть сиротой.
— Ага. «Ну и дела!..» — передразнил Винни-Пух. А представь, каково эллинам было. Это вот их боги? А Это — Геракл? В Аид, всех! Персей до сих пор успокоится не может, все порывается под покровом ночи в атаку пойти.
Оба еще по разу приложились к фляжке.
— Вот я одно не пойму, — медленно произнес медвежонок, глядя в костер. — Будет ли подкрепление? Сколько лет мы уже бьемся, а, ушастый? Ты посмотри — Малышу уже скоро полтинник, мы тоже уже не мальцы, даже Дяде Федору — и тому за тридцать. Где подкрепления? Кто нас сменит?
Кролик молчал и тоже избегал встречаться с медвежонком взглядами.
— А ведь какие имена были… Ладно, промолчу про центр. А вспомни Арменфильм? Киевнаучфильм? Свердловск? Ленинград? Таллин? Где они? Где подмога? Неужели мы — все, что стоит на пути сериальных мутантов?
— Пока все. — коротко отозвался подошедший к огню Малыш. — Вся надежда на то, что те, кого мы защищали все это время и дальше будут звать нас к себе. Чтобы мы защищали их детей. Пока нас помнят — мы в строю. Пока нас зовут — мы будем биться.

.....................

…Ма, включи мультики, — раздался откуда-то издалека тонкий голос, — ну пожалуйста, включи…

cancerogen
21 января 2009 г.

@музыка: Iron Maiden — Brave New World

@темы: Разное, Найденное

---

Doom In Da Mist

Doom In Da Mist

@музыка: E Nomine — Vater Unser (Original Club Mix)

@темы: Видео, Найденное

---

Блуждающий шёпот

Он доносился неизвестно откуда. Казалось: несколько человек, сидя в темной Комнате, тихо разговаривают друг с другом, и что беседуют они долго, очень долго, не замечая времени и всего того, что окружает их. Это был блуждающий шепот. Но, напрягая слух, можно было слышать обрывки неторопливых фраз. Так, первый голос, вкрадчивый и влажный, как язык возлюбленной, утверждал, что Это происходит тогда, когда скованные ожиданием пальцы вот-вот коснутся шелковой кожи. Другой, туманный и бледный, настаивал, что ощущается Это, когда наблюдаешь из-за занавески, как на ночной улице, напротив окна, совершается преступление. Третий же — дрожащий и нетерпеливый, шептал, что случается Это, когда погибаешь от удара, нанесенного любимым человеком ножом в спину. Может быть, голоса говорили что-то еще, но они потонули в грохоте проходившего по улице первого утреннего трамвая. К этому звуку примешалось щебетанье птиц, шаги прохожих и тысяча других звуков просыпающегося города.
Было раннее утро. Пройдет еще немного времени, и лучи солнца высветят старух, сидящих на скамейках.

...

Старухи, сидящие на скамейках и наблюдающие за всеми, кто входит в дом и выходит из дома — это не просто старухи, сидящие на скамейках и наблюдающие за всеми, кто входит в дом и выходит из дома, — это Ветхая Совесть Дома.
Если пройти мимо них быстро, а именно так все и делают, то можно подумать, что это обыкновенные покрытые пылью старухи.
Но если идти медленно, делая вид, что ты о чём-то задумался или ищешь что-нибудь в карманах, то слышно, как прищёлкивают они языками и как чешутся их синие пятки.
Ночью, когда все спят, старухи подходят к домам и трогают их морщинистыми руками, и на домах появляются морщины. В них проникает время, и дома начинают стареть. Потом старухи ложатся на землю и гладят руками её. На земле образуются трещины, и каждая трещина просит воды, но старухи не дают воды, они дарят земле морщины. А если мимо проходит ребенок, они говорят: «какой хорошенький» — и стараются дотянуться до его головы.
Тогда часть морщин переходит ребенку, и слышно, как щёлкают языки старух и как чешутся их синие пятки.
Но кроме прочего, и это, пожалуй, самое важное, старухи одного дома объединены тайными, неведомыми для непосвященных, связями со старухами других домов. И этот тайный союз называется Ветхая Совесть Двора. В свою очередь, старухи всех домов объединены в ещё более мощную организацию, которая зовется Ветхая Совесть Города. Главная старуха города уже не сидит на скамейке. Она стара, очень стара и лишь дает указания и следит за подвластными ей старухами. Она больно бьёт их, когда те не понимают её или по причине старости и немощи не могут быстро исполнить приказ. Тогда старухи долго и горько плачут, но каждый день, как большие чёрные птицы, снова сидят на своих скамейках.

@темы: Сказки на ночь

---

Я — Огр

Я — Огр, и это значит я не умный,
Хоть у меня большая голова.
Я — Огр, я иногда бываю шумный,
Мне сложно рифмовать порой слова.
Я — Огр, значит, вот какое дело,
Я сильный, и могу я больно бить.
Я — Огр, но бываю мягкотелым,
И от обид не хочется мне жить.
Я — Огр, я гы-гы, я угу-бугу!
И пусть никто не знает этих слов!
Я — Огр, и по-другому я не мугу
Порвать непонимания оков.
Я — Огр, и меня не понимают,
А я им говорил, что я поэт!
Они мне: "Так поэты не воняют"!
Ответил кулаков моих дуэт.
Я — Огр, а значит, многое умею,
Умею спать и, иногда, не спать.
Я не таких как я порой жалею:
Они же не умеют столько жрать.
Я — Огр, это значит, что я Главный!
Я — Огр, это значит Пуп Земли!
Я — Огр, и я вовсе не тщеславный,
Я просто Огр, так что отвали.
Я — Огр, я между Дьяволом и Богом,
Терзаемый борьбою разных сил.
Я вечером напился свежим грогом,
Потом, кажись, Христа я воскресил.
Я — Огр, и этот стих ужасно длинен.
Но что поделать, он же про меня!
Я пафосен, но в этом не повинен,
Я, я, я, я, я, я, Я, Я, Я, Я!!!

@музыка: Dr. Steel — Land of the Lost

@темы: Сетевое, Найденное

---

Заваренное молоко

Я был там, был здесь, я был везде, я все видел, но ничего не запомнил. Но многое забыл. У меня был дырокол и медленносшиватель. Обычно я пользовался ими днем, после приема у мозамбикского посла. Они возвращали мне мое душевное равновесие.
Я видел его, я видел ее, я видел почти всех, но я не видел себя. И все потому что у меня нет зеркала. Я не держу его, поскольку оно имеет обыкновение мешать моим утренним мыслям. Зато у меня есть лужа ананасового сока. Она лежит у меня в холодильнике рядом со Справочником Начинающего Крамолова. Это моя любимая книга. Правда, я ее ни разу не читал, но она мне все равно нравится. Я хочу сохранить ее для моих будущих детей, если, конечно, им когда-нибудь заблагорассудится появиться на свет.

...

Так вот, у меня нет зеркала. А еще у меня нет кота, которого зовут Плутарх. Этот кот, старый, седой, толстый и ленивый, а питается он комарами. У него римский нос и голубые глаза. Осенью он линяет, сбрасывает рога и погружается в спячку. Зато летом он почти не спит и целыми днями пропадает в радиомагазине: он спекулянт. Я терпеть не могу спекулянтов, но кота Плутарха люблю: он хороший. Очень жаль, что у меня его нет.
Из моего окна виден натюрморт. Да, да, натюрморт в полном смысле этого слова: на соседней крыше вот уже месяц лежит дохлый слон.
Я читал, что никто не знает, куда идут умирать слоны. Так вот знайте, что слоны идут умирать на мою соседню крышу. За умеренную плату могу сообщить вам адрес.
Пожалуй, пора готовить ужин и идти на прогулку. Почему ужин? Потому, что сейчас утро, а вечером я не успел перекусить. Сейчас мне ужасно хочется курить, но не в моих правилах курить натощак. Это чрезвычайно вредно для здоровья. А здоровье — это чертовски важная штука, которая нужна мне для того, чтобы дожить до ста тридцати двух лет. Зачем мне это нужно? Для того, чтобы пережить мозамбикского посла. Он мне смертельно надоел, и на склоне лет мне будет приятно каждый вторник посиживать на его могиле. Сейчас, с вашего позволения, я заварю себе чашечку молока.
Вы умеете заваривать себе молоко? Нет? Напрасно. Я умею, но это мой тайный секрет, и я, пожалуй, унесу его с собой в могилу. Но это будет не скоро, я надеюсь. Лет эдак через сто-сто двенадцать.
А еще я хочу достать бомбардировщик. Я бы поставил его в лесу и сделал бы внутри ночной бар. А в топливных баках я бы солил огурцы и мариновал помидоры. Правда, я не умею этого делать, но я бы кого-нибудь нанял. Этого человека звали бы Симпсон, он был бы уроженцем штата Северная Каролина, отставным офицером флота и любителем покера. Мы играли бы с ним в покер, а иногда в канасту, днем бы он солил огурцы и мариновал помидоры, а вечером мы сидели бы с ним в ночном баре и смотрели бы по телевизору хоккей, детективы и эстрадные программы. Ночной бар — это очень полезная вещь, особенно если про него никто не знает.
А если в бомбардировщике что-нибудь начало бы взрываться, то мы бы спустились в бомбоубежище. Там тихо, светло и печально. Но, впрочем, лучше бы там было громко, темно и весело. И это было бы не бомбоубежище, а ночной бар, но про ночной бар я вам, кажется, уже рассказывал.
А еще мне нужен грохот. Я сбился с ног, разыскивая его по магазинам. Его нигде нет, а промышленность, кажется, его не выпускает. Вы не знаете, где можно достать грохот? Что я с ним буду делать? О?! Я его буду хранить и лелеять. А включать я его буду только по субботним вечерам, чтобы дома не было так тихо и чтобы мне не приходилось опять напиваться.
Я не люблю напиваться, потому что утром следующего дня чувствуешь себя теплым и глупым, и приходится опять заваривать себе молоко, а это очень длительная и трудоемкая процедура, и каждый раз она меня угнетает. Угнетает настолько, что мне хочется все бросить и улететь в Бичкрафтсити.
Бичкрафтсити — это город, в котором я родился во второй раз. Там светит солнце и царит Сухой Закон. Там живут люди и муравьеды. Муравьеды едят муравьев и комаров, и поэтому там не бывает дизентирии. А иногда там, все-таки, идет дождик, вы знаете, дождик, как рука моей женщины. Наверное, вы ее не знаете. Ее зовут Анастасия, и она еще жива, но скоро она умрет. Я думаю, тогда я тоже умру. Но я умру не скоро: лет через сто — сто двенадцать. Я пойду умирать на крышу соседнего дома; я очень люблю слонов, точнее, не слонов, а слоников — я их люблю не меньше, чем кота Плутарха, но все же он лучше. Он мне чем-то ближе.
А сейчас пора поторапливаться: я спешу на открытие Зоопарка. Меня пригласили туда, как почетного члена Общества Охраны Муравьедов.
Наверное, меня попросят перерезать ножницами ленту. Это весьма тяжелое и очень ответственное дело, но зато мне потом вручат цветы, а цветы я люблю. Поэтому я, пожалуй, все-таки схожу и перережу эту самую ленточку на воротах Зоопарка. Слово «Зоопарк» мне нравится гораздо больше, чем слово «Зверинец», а гостинец — это, вообще говоря, почти подарок, а подарков мне очень давно никто не дарил, а это довольно грустно, что там ни говори. Но еще грустнее мне будет вечером, когда я приду домой. Я буду утомленным и замученным. До того замученным, что мне опять будет казаться, что на крыше соседнего дома лежит мертвый муравьед, или мертвый слон, или мертвая анастасия. И мне опять станет грустно, и я опять долго не смогу уснуть. И, наверное, я опять напьюсь пияным. А утром я опять проснусь чертовски уставшим. Я чертовски устал просыпаться чертовски уставшим. И заваривать молоко.

@темы: Сказки на ночь

---

Типа неопределённый артикль

Заметки национал-лингвиста

Иногда грамматике надоедает упрощаться, и тогда она отчиняет что-нибудь этакое, на первый взгляд не вписывающееся ни в одни ворота. Согласитесь, что артикль, то есть служебное слово, прилагаемое к существительному и придающее ему значение определенности или неопределенности, в русском языке явление неслыханное. Скажи мне кто-нибудь лет десять назад, что такое возможно, я бы поднял его на смех. И тем не менее волей-неволей приходится признать присутствие в современной устной речи стремительно формирующегося неопределенного артикля.
Любители анекдотов, конечно, решат, что в виду имеется общеизвестное мелодичное словцо из ненормативной лексики — и ошибутся. Вопреки фольклору данное слово никак не может претендовать на роль артикля. Во-первых, оно не прилагается к какому-либо конкретному существительному, а во-вторых, не привносит оттенка определенности или неопределенности.

...

Зато несправедливо объявленное паразитом словечко «типа» вполне удовлетворяет вышеперечисленным требованиям и, как мы вскоре убедимся, не только им.
Обратите внимание, сколь естественно сочетается оно с именами, придавая им очаровательную размывчатость:
И. типа друг.
Р. типа друга.
Д. типа другу.
В. типа друга.
Т. типа другом.
П. типа о друге.
Очернители западного толка наверняка попытаются объяснить этот феномен заокеанским влиянием. Естественно, что главным их козырем будет наличие в английском артиклей, а также иноязычное происхождение слова «тип». Да, оно не относится к исконной лексике, что огорчает меня как патриота. Как патриот я бы, конечно, предпочел, чтобы артиклем стало какое-нибудь чисто русское слово («вроде», «якобы», «как бы»). Однако языку видней — и в выборе средств мы ему не указчики.
Предвижу, что в ходе предстоящей полемики мои оппоненты прибегнут к умышленному неразличению существительного «тип» и артикля «типа». Однако отличие их друг от друга очевидно. Промежуточная форма (существительное «тип» в родительном падеже) в сочетании с другими именами требует управления («типа корабля»). Но это еще не артикль. Настоящий артикль начинается там, где управление перестает действовать («типа корабль»).
Добавим, что ни в одном языке, кроме русского, слово «тип» не играло роль служебного. Замечательно и то, что, присоединяясь к существительному, оно не просто придаёт ему значение неопределённости, но как бы ставит под сомнение в целом, что совершенно не свойственно иноязычным артиклям. Исходя из этого, можно смело утверждать, что служебное слово «типа» есть чисто отечественное явление, возникшее на русской почве и впрямую связанное с крахом тоталитарного режима.
Начнем с того, что советскому человеку сомнения вообще не были свойственны. Каждое слово стремилось к единственно возможному, идеологически выверенному смыслу.
Вот прекрасный образец фразы советского периода: «Человек произошел от обезьяны». Постсоветский индивидуум так ни за что не выразится. Он скажет: «Человек произошел типа от обезьяны». То есть говорящий уже и сам не уверен: а точно ли от обезьяны. Может быть, все-таки «типа Бог сотворил»?
Иными словами, крушение материалистического мировоззрения нашло отражение в грамматике, хотя и не было, на мой взгляд, главной причиной возникновения артикля. Главная причина, как ни странно, чисто финансовая. С приходом в сферу экономики утюга и паяльника значительно возросла ответственность за каждое произнесенное слово. Сравним два предложения: «Я твой должник…» — и «Я твой типа должник…» За первую фразу приходится отвечать. За вторую — типа отвечать.
Следует заметить, что неопределенный артикль «типа» по многим характеристикам превосходит лучшие зарубежные образцы. Он, правда, не склоняется подобно артиклям древне- и среднегреческого языков, не изменяется по родам и числам, как немецкие артикли, зато он может быть распространенным. Например: «типа того, что как бы». («Ну, он типа того, что как бы лингвист».)
Пока я вижу лишь одно действительно серьезное возражение: неопределенный артикль «типа» может прилагается не только к существительным, но также к иным именам («типа деловой»), к местоимениям («типа у нее») и даже к глаголам («типа есть»). Строго говоря, артиклям это не свойственно. Во всяком случае, в мировой практике ничего подобного до сей поры не наблюдалось. Хотя, с другой стороны, у них вон и бензин с водой не смешивается — так что ж теперь!
Данное затруднение, как мне кажется, можно разрешить двумя способами. Первый: признать за артиклями право прилагаться не только к существительным, но и к глаголам (тем более что глаголы в русском языке все равно обречены, и исчезновение их — лишь вопрос времени). Однако языковеды по косности своей вряд ли отважатся на коренную ломку традиционных, слагавшихся веками представлений. Поэтому более реальным мне видится второй выход: объявить слово «типа» принципиально новой служебной частью речи.
Это — не просто неопределенный артикль, это — типа неопределенный артикль.

Евгений Лукин
2000 г.

 

Забавная вещь, на мой взгляд. Кстати, у Лукина есть и более масштабное «произведение» — «Манифест партии национал-лингвистов». И, заметьте, всё это в 2000 году, когда о Grammar Nazi никто даже не слышал.

@музыка: ДДТ — Мама, это рок-н-ролл

@темы: Grammar Nazi, Найденное

---

Реакция портала ГРАМОТА.РУ

Всем недовольным «новым русским языком» — к прочтению и осмыслению обязательно.

03.09.2009

Пишет редакция справочно-информационного интернет-портала ГРАМОТА.РУ:

Безумный день, или Женитьба брачащихся

«Ни за что я не буду говорить дОговор! Пусть что хотят
со мной делают, никогда я этого не скажу!»

(из разговора двух женщин в московском метро,
перегон «Белорусская» – «Новослободская», 2 сентября, 10:00)

«Кофе сменило пол». «Сегодня введены новые нормы русского языка». «Чиновники узаконили безграмотность». Подобные заголовки 1 сентября взорвали Рунет. «Сенсационная» новость о том, что теперь можно говорить дОговор и йогУрт, прозвучала в теле- и радиоэфире, облетела блоги и форумы, попутно обрастая различными домыслами наподобие: «Скоро разрешат ложить и звОнит, соседи по лестничной клетке будут говорить на разных языках» и иными выводами, апокалиптичности которых позавидовал бы Большой адронный коллайдер.

Так что же произошло на самом деле? Сейчас, когда эмоции немного улеглись, попробуем спокойно разобраться.

Читать дальше...

Эта история началась в ноябре 2006 года. Именно тогда вышло в свет Постановление Правительства Российской Федерации, в котором, в частности, было указано, что «Министерство образования и науки Российской Федерации утверждает на основании рекомендаций Межведомственной комиссии по русскому языку список грамматик, словарей и справочников, содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации (по результатам экспертизы), а также правила русской орфографии и пунктуации».

Однако сам список появился только этим летом. Приказ Минобрнауки России об утверждении списка грамматик, словарей и справочников был подписан министром А. Фурсенко 8 июня, зарегистрирован в Министерстве юстиции России 6 августа, опубликован в «Российской газете» 21 августа и вступил в силу 1 сентября. В списке значатся пока только 4 издания: «Орфографический словарь русского языка» Б. З. Букчиной, И. К. Сазоновой, Л. К. Чельцовой, «Грамматический словарь русского языка» А. А. Зализняка, «Словарь ударений русского языка» И. Л. Резниченко и «Большой фразеологический словарь русского языка» В. Н. Телии.

У лингвистов сразу же возникло множество вопросов. Безусловно, словарь выдающегося российского лингвиста академика А. А. Зализняка обязан быть в этом списке, и он в нем есть (хотя надо признать, что рядовому пользователю ориентироваться в этом словаре непросто). Безусловно, авторы других словарей, вошедших в список, – люди уважаемые в лингвистическом сообществе, а их словари – одни из лучших на сегодняшний день. Но почему в список включены только эти словари? Почему в нем нет, например, «Русского орфографического словаря» РАН – наиболее полного современного орфографического справочника, содержащего в том числе и те слова, которые недавно вошли в русский язык и написание которых вызывает наибольшее количество вопросов? Почему в списке нет полного академического справочника по правописанию, подготовленного Орфографической комиссией РАН, и справочников Д. Э. Розенталя, без которых невозможна работа редактора и корректора? Почему в списке представлены только книги одного издательства? Почему в списке только словари – где же грамматики, пособия по правописанию и практической стилистике?

«Подобное решение надо было принимать не келейно, а гласно, – уверен член редакционного совета ГРАМОТЫ.РУ д. ф. н., проф. Михаил Горбаневский. – Это еще не поздно сделать и сейчас. Обсуждать вопрос о том, какие словари должны быть утверждены в качестве нормативных, надо открыто, на круглом столе, с привлечением таких ученых, как В. Г. Костомаров, Л. П. Крысин, В. В. Лопатин, Ю. Е. Прохоров».

Обнадеживает, впрочем, тот факт, что сотрудники Минобрнауки обещают впоследствии расширить и дополнить перечень словарей, так что и «Русский орфографический словарь» РАН, и справочники Д. Э. Розенталя имеют все шансы со временем в нем оказаться.

Итак, еще раз (это момент принципиальный): лингвистов озадачил лишь состав списка утвержденных словарей и принцип его утверждения, а вовсе не «новые» нормы, взорвавшие общественность в День знаний. Почему слово «новые» заключено в кавычки и почему они не возмутили лингвистов? Да потому что ничего нового в этих нормах нет. На допустимость в разговорной речи ударения дОговор и употребления слова кофе в среднем роде, на вариативность произношения по средАм – по срЕдам словари указывают в течение последних десяти и более лет. Эти рекомендации можно встретить в большинстве современных словарей русского языка, в том числе не вошедших в список. Исключение составляют словари для работников радио и телевидения – однако у этих изданий своя специфика: варианты в этих словарях часто не указываются даже в случае их безусловной равноправности, поскольку звучащая в эфире речь должна быть единообразной.

Зачем же лингвисты зафиксировали все эти дОговор, кофе (ср. р.), брачащиеся? Это объективная фиксация изменившейся литературной нормы. Главная особенность нормы – ее динамичность. Если в языке ничего не меняется, значит язык этот мертв. В живом языке постоянно рождаются новые варианты и умирают старые; то, что вчера было недопустимо, сегодня становится возможным, а завтра – единственно верным. И если лингвист видит, что норма меняется, он обязан зафиксировать это изменение. В то же время словари, в которых зафиксированы языковые варианты, должны выполнять нормализаторскую функцию, поэтому в них разработана строгая система помет: какие-то варианты признаются неправильными, какие-то допустимыми, а какие-то – равноправными.

Так, например, еще в 2000 году (девять лет назад) «Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке» К. С. Горбачевича допускал ударение дОговор в непринужденной устной речи. Вот цитата из словаря: «Сейчас еще трудно с уверенностью сказать, станет ли со временем ударение дОговор столь же нормативным и эстетически приемлемым, как договОр. Предпосылки для этого есть. Не только часть интеллигенции, но и некоторые современные известные поэты употребляют вариант дОговор... В книге "Живой как жизнь" К. Чуковский предсказывал, что варианты дОговор, договорА станут в будущем нормой литературного языка». Как мы видим, это произошло: оба варианта стали нормативными. Однако и сейчас мы не можем говорить о равноправности вариантов дОговор – договОр. Вариант договОр предпочтителен, как отвечающий строгой литературной норме. Вариант дОговор вполне допустим в разговорной речи. То же самое можно сказать и о слове кофе: мужской род – это строгая литературная норма; средний род – это сфера разговорного общения.

Особую реакцию интернет-пользователей вызвало слово брачащиеся. Да, вариант не совсем привычный, но если мы откроем, например, «Русский орфографический словарь» (издание 2005 года), то увидим, что в нем мирно уживаются слова брачащиеся и брачующиеся. Более того – слово брачащиеся зафиксировано и в 1-м издании этого словаря, вышедшем в 1999 году. Можем ли мы после этого утверждать, что слово брачащиеся появилось в русском языке 1 сентября 2009 года?

Необходимо подчеркнуть: все эти столь одиозные варианты (кофе – ср. р., дОговор, йогУрт) не предписывается употреблять вместо прежних, а лишь допускается использовать наряду с ними. Если вы привыкли говорить черный кофе, договОр, йОгурт – вы имеете полное право так говорить и впредь, это ни в коем случае не будет расценено как ошибка. Переучиваться и менять языковые привычки не нужно.

Итак, что же произошло 1 сентября 2009 года? Вступил в силу приказ Минобрнауки, утверждающий в качестве официальных словари русского языка, в которых, как и в десятках других современных изданий, не вошедших в список, признается допустимым ряд непривычных для носителей языка вариантов произношения и словоупотребления. Некоторые из них (дОговор, кофе – ср. р.) запрещались 20, 30, 50 лет назад – но язык меняется, и вот уже несколько лет все они указываются в лингвистических изданиях как допустимые. Некоторые же – наоборот, выходят из употребления (йогУрт), но пока еще признаются нормативными.

Что касается орфографии: следует отметить, что в сообщениях некоторых СМИ за новые нормы выдаются написания, которые и раньше признавались единственно верными. Например, слово Интернет. При самостоятельном употреблении (не в качестве первой части сложных слов, напр. интернет-портал) существительное Интернет всегда писалось с прописной (большой) буквы, а написание со строчной (доступ к интернету) расценивалось как орфографическая ошибка. Существительное карате действительно испытывало колебания в написании (карате – каратэ), когда осваивалось в русском языке, но с тех пор прошло много лет, и уже в 1-м издании «Русского орфографического словаря» РАН, вышедшем в 1999 году, 10 (!) лет назад, вариант карате указан в качестве единственно правильного. Как же можно говорить о том, что теперь правильно писать карате и Интернет? (Некоторые носители языка смешивают орфографию и орфоэпию, поэтому отметим: написание карате не означает, что Т надо произносить мягко, ср.: мы пишем партер, но произносим пар[тэ]р).

В заключение – небольшой ликбез для тех, кого привели в ужас сообщения СМИ от 1 сентября:

напечатано в СМИ	следует читать
Введены новые нормы русского языка.	Вступил в силу приказ Минобрнауки, утверждающий в качестве официальных словари русского языка, содержащие рекомендации по нормативному произношению и словоупотреблению.
Чиновники узаконили средний род слова кофе.	Чиновники узаконили некоторые словари русского языка. Словари же указывали на допустимость употребления слова кофе в среднем роде еще в конце прошлого века.
Теперь вместо договОр и йОгурт надо учиться говорить дОговор и йогУрт.	Ударение дОговор и йогУрт только признается допустимым. Носители языка, привыкшие говорить договОр и йОгурт, имеют полное право говорить так и впредь.
Лингвисты пошли на поводу у масс. Скоро узаконят ложить и звОнит.	Критериев признания правильности речи, нормативности тех или иных языковых фактов несколько, при этом массовость и регулярность употребления – только один из них. Например, ударение звОнит и глагол ложить тоже массово распространены, но нормативными не признаются, поскольку не отвечают другим критериям, необходимым для признания варианта нормативным.

URL

@музыка: Dr. Steel — Back and Forth

@темы: Grammar Nazi, Найденное

---

Prelude to Domination

Buy your tickets, have a good time.
Bring your friends, dear boys and girls.
Buy my toys, they make you happy.
Fund my plan to rule the world.

@темы: The Dr. Steel Show

---

E Nomine — Angst

Оригинал

Der Ahnungsschauer

Wer kennt es nicht, das Gefühl, wenn die Angst dich beschleicht, aus dem Hinterhalt ein Ahnungsschauer dich zittern lässt.


Angst

Schlaf nach Einbruch der Nacht nicht ein.
Es könnte dein Ende sein.
Ist es Zehn? Nicht in den Spiegel sehn.
Ist es Zwölf? Dich niemals umzudrehen.
Ist es Eins? Dann wart bis Vier.
Schlaf nicht ein sonst ist Freddy hier.

Anxietas... Infirmitas...
Anxietas... Infirmitas...

Mutter! Die Angst ist wieder da.
Angst läst mich kochen.
Angst zermalmt meine Knochen.
Angst zerreisst mein Herz.
Angst lässt meinen Schädel pochen.
Angst lähmt meinen Arm.
Angst dröhnt in den Ohren wie Bombenalarm.
Angst zerquetscht mir die Augen.
Angst will mein Mark aussaugen.
Angst will mich in die Hölle reissen.
Angst will mich in den Wahnsinn schmeissen.
Angst zeigt mir die schlimmsten Teufelsfratzen.
Angst lässt meine adern Platzen.

Anxietas... Infirmitas...
Anxietas... Infirmitas...

Hallo hier kommt Freddy, dein Albtraum.
Ha...Ha...Ich krieg dich. Ich hol dich. Ich werde dich kriegen.

Anxietas... Infirmitas...
Anxietas... Infirmitas...

Ich krieg dich heute Nacht. Hallo hier kommt Freddy dein Albtraum.

Перевод

Предостерегающий

Тот, кому неведомо чувство охватывающего страха, покажет тебе то, от чего тебя бросит в дрожь.


Страх

Не спи ночью.
Ты можешь не проснуться.
Десять? Не смотри в зеркало.
Двенадцать? Не оглядывайся.
Один? Теперь жди до четырёх.
Не спи, потому что Фредди здесь.

Тревога... Бессилие...
Тревога... Бессилие...

Мама! Страх возвращается.
Страх бросает в дрожь.
Страх ломает кости.
Страх разрывает сердце.
Страх бьётся в висках.
Страх парализует руки.
Страх оглушает, как сигнал тревоги.
Страх давит на глаза.
Страх хочет лишить меня сил.
Страх хочет утащить меня в Ад.
Страх хочет свести меня с ума.
Страх показывает мне самые ужасные лики Дьявола.
Страх течёт по моим венам.

Тревога... Бессилие...
Тревога... Бессилие...

Привет, сюда пришёл Фредди, твой кошмар.
Ха... Ха... Я ищу тебя. Я заберу тебя. Я найду тебя.

Тревога... Бессилие...
Тревога... Бессилие...

Я найду тебя сегодня ночью. Привет, сюда пришёл Фредди, твой кошмар.

@музыка: E Nomine — Angst

@темы: Тексты песен, Переводы, E Nomine, Finsternis

---

Hellfiction

01.09.2009 в 18:54

Пишет  Hellsing Index:

Хеллсинг фанфики; Хеллсинг фанфикшн; Фанфики Хеллсинг; Hellsing Fanfiction; Fanfiction Hellsing; Фики Хеллсинг; Хеллсинг фики; hellsing kink; хеллсинг кинк; хеллсинг юри; юри Хеллсинг; yuri hellsing; Хеллсинг яой; Миллениум фанфики; Хеллсинг фанфики NC-17; Миллениум хентай; Искариот фанфики; Фанфики искариот; фанфики Хеллсинг nc-17; Хеллсинг юмор; Хеллсинг Хентай; Хентай Хеллсинг;

Интегра Хеллсинг фанфики; Фанфики Интегра Хеллсинг; Интегра фанфики; Алукард фанфикшн; алукард фанфики; фанфики Алукард; alucard fanfiction; Уолтер Шинигами фанфики; Майор Хеллсинг фанфики; Майор Криг фанфики; Виктория Серас фанфики; Виктория Хеллсинг фанфик; Виктория хеллсинг хентай; Пип Хеллсинг хентай; Пип фанфик; Пип Бернадотте фанфик; хеллсинг фанфик энрико nc-17; Энрико Максвелл фанфики; александр андерсон фанфики; фанфик андерсон; фанфикшен Александр Андерсон; Хайнкель Вольф фанфики; Хайнкель Вольф хентай; Хайнкель Вольф юри; Юмико Такаги фанфик; Рип ван Винкль фанфики; Рип фанфик; Братья Валентайн фанфики; Шредингер фанфик; Зорин Блиц фанфик; Фанфикшен Зорин Блиц; Ганс Гюнше фанфики; Фанфики Ганс Гюнше; Док фанфики; Фанфикшен Док Миллениум; Тубалкаин Альхамбра фанфики

алукард/интегра; Алукард/Интегра хентай; интегра/алукард nc-17; alucard/integra fanfiction; пип/виктория; бернадотте/виктория; Серас/Пип, Пип/Серас; вальтер/интегра; Интегра/Уолтер; Уолтер/Интегра; капитан/хайнкель; хайнкель/юмико; Интегра/Максвелл; Интегра/Майор; Максвелл/Интегра; Виктория/Пип; Док/Серас; Рип/Майор; Пип/Интегра; Зорин/Рип; Серас/Интегра; Интегра/Рип; Алукард/Виктория; Рип/Ганс; Ганс/Рип; Ганс/Шредингер; Зорин/Ганс;Хайнкель/Пип; Андерсон/Хайнкель; Алукард/Интегра/Серас; Алукард/Рип; Интегра/Зорин; Интегра/Док; Интегра/Капитан; Интегра/Гюнше; Интегра/Андерсон; Уолтер/Рип; Вальтер/Рип; Серас/Юмико; Серас/Рип; Серас/Зорин; Серас/Ганс; Серас/Капитан; Виктория/Ганс; Виктория/Зорин; Майор/Зорин; Рип/мушкет; Рип/Люк Валентайн; Шредингер/Серас; Рип/Зорин



Всем нашедшим этот дневник: по ссылкам ниже вы можете найти отличный фанфикшен по аниме и манге Хелсинг на любой вкус!
Творческие дневники и сайты
-Шинигами- (творческий дневник) - преимущественно фанфики с парой Алукард/Интегра, в наличии также Пип/Виктория. Пишет по всем организациям, пары разнообразные. Не пишет по парам типа Алукард/Виктория и Интегра/Майор. Много фанфиков. Высокий рейтинг в наличии.
Melissa - в основном пишет по паре Алукард/Интегра. Много фанфиков, в наличии стихи. Пишет также самые разные пары. В наличии высокий рейтинг.
Annatary - любимая стезя - организация Искариот. Любимый герой - Хайнкель Вольф. Много фанфиков, много юмора, отличное качество.
Kota Stoker - любимая пара - Алукард/Интегра. Романс, ангст, высокое качество.
Nefer-ra - любимая организация - Миллениум. Любимый герой - Рип Ван Винкль. От ангста и до стеба. Любит АУ. Фанфиков много, качество высокое. В наличии высокий рейтинг.
Фьоре Валентинэ - любимый персонаж - князь Дракула. Любимая пара - Алукард/Интегра. Написано немного, но толково.
Салкарда Кимпейл - кроссоверы, юмор, организация Хеллсинг. Рекомендую.
Тапиельс - мастер высокого рейтинга. Любит пары Алукард/Интегра и Интегра/Максвелл.
Tremi - любимая пара - Алукард/Интегра. Хентайщик. Рекомендую к ознакомлению. внимание - много фанфиков.
Alice Parker - любимые пары - Алукард/Интегра, Пип/Виктория. Фанфиков много, качество среднее.
Sir~Lady - три фанфика, искать по соответствующим тэгам. Пип/Виктория.
Millen - любимый герой - Зорин Блиц. Любимая пара - Зорин/Ганс. Много фанфиков разного размера.
Aneris - от юмора до ангста. Много очень удачного фанфикшена
Chaze Chomik - в основном юмор. Любимых пар не выявлено.
Nemhain - множество высокорейтингового фанфикшена. Яой, юри и хентай в наличии.
Воришка Гаррет - высокйи рейтинг, пара Пип/Серас.
Эл-Мари - фанфик с парой Рип/Ганс.

Сообщества сходной тематики
Hellsing Kink - множество высокорейтинговых фанфиков с самыми разными парами.
Spiegel - сайт с хорошей коллекцией фанфикшена по Хеллсингу на самую разную тематику
Hellsing Fanfiction - еще один сайт с хорошей коллекцией фанфиков. Обсуждения и участие приветствуются.
Golden Sadness - рекомендуются к прочтению Ксана Синица, Урсула и Венди. Все остальное тоже достойно внимания.
Romancia community - сообщество, посвященное паре Алукард/Интегра. Все подряд и вперемешку.
Избранные фанфики Брейнбриджа - все в названии. Хороший фанфикшен.

@музыка: Dr. Steel — Dr. Steel

@темы: Hellsing, Реклама

---

Смерть гимнософиста

— Это что? — святой Пётр с изумлением посмотрел на мятую бумажку, которую протянул благообразный старичок. — Опять небось справка о праведности из РПЦ? Ну не действуют у нас кирюхины грамоты, устал я говорить. Устал.
— Да ну, какие справки. Я тут просто набросал, пока летел. Чтоб время не терять.
— Что набросали?
— Гимн.
— Акафист? Или что?
— Гимн. Гимн Царствия небесного.
Пётр надел на нос потёртые очки и начал читать с середины:

Гордись, обитатель небесного рая,
Теперь ты спасен, и прославлен в веках.
Одна ты на небе, одна ты такая,
Хранимая богом страна в облаках!
Славься Спаситель наш и Богородица,
Славься седой охранитель ключей!
Партия праведных к небу возносится
В ясном сиянии светлых лучей.

— А вы, собственно, кто? — спросил изумленный Пётр.
— Вы что, не узнали?
— А, ну да, так вам и не сюда, собственно, — пробормотал Пётр, нащупывая под столом кнопку сброса.
Почувствовав, как облако уходит из под ног и увидев внизу разверстую багровую пропасть, старичок вздохнул, достал из кармана блокнот, и начал торопливо записывать:

Сквозь дыры в земле ад сияет нам ярко,
И дьявол великий нам путь озарил!
Министр и премьер, хлебороб и доярка, —
Здесь хватит на всех сковородок и вил.
Славься подземное наше узилище…

@музыка: Dr. Steel — Back and Forth

@темы: Найденное

---

Приходите поиграть

Опадающая ржавчина вывески. Скрипит дверь-вертушка. Пляшет потревоженная ветерком солнечная пыль, разлетаются последние, пожелтевшие за тридцать лет билеты — их уже никто не купит. Спят слоники и лошадки — карусель умерла вчера. Чудо, что автономный генератор протянул так долго. Погас вспышкой света служебный коридор. Стекло, привычное, прочное, незыблемое, как четыре угла и картонный пряничный домишко в искусственных кустах, скрипит и змеится трещиной. Ломается. Проваливается. Разбивается об исшарканную плитку.
Теперь можно упасть на колени. И, заглушая шум сервомоторов, которым отдается каждое твое движение, плакать, плакать, плакать.

...

— Приходите поиграть в волшебный лес!
Сладкий детский голосок срывает и топчет мертвую тишину набережной. Изжаренный воздух сонно колышется над остовами автомобилей в бурой накипи лишайника. Редкие, но упорные порывы ветра гонят песок и бетонное крошево по пересохшему руслу реки.
— Полный сказок и чудес!
Стонут раненым зверем трубы. Бронзовый памятник человеку в солдатской шинели стоит, заложив руки за спину, и смотрит в грязную чавкающую лужу у постамента. Он не хочет видеть город на другом берегу. Белое, как лист бумаги, небо. Редкое облако накрывает пушистой тенью крохотную пританцовывающую фигурку: девочку девяти лет.
Не останавливаться ни на секунду. Танцевать, чтобы развевалось пышное платье. Танцевать, потому что хочется ей самой, а не кому-нибудь другому. Не останавливаться. Ладошкой от сердца к невидимому партнёру: на землю просыпались хлебные крошки.
— Геееензееееель! Брат мой, где ты? — опустевший город её пугал.
Качает веткой обуглившийся тополь. Скрипит на петле стальная дверь — кроме части подъезда от разбомбленной многоэтажки ничего не осталось, и пролёт лестницы уходил в небо.
— Вернись, брат! — Топ-топ-топ. Шажок, поклон. Реверанс.
Девочка отмечала крошками пройденный путь, скорее по привычке, чем из желания вернутся. Возвращаться было некуда: стены павильона сложились за спиной как потревоженный карточный домик, смешно покореженная вывеска «Волшебный лес» запрыгала по поросшему хилой травой асфальту. Билетёр, придавленный глыбой, разбросал звенящие внутренности, на левой руке, откинутой дальше всего, ярко блестело клеймо: «Роботек-2. Мы делаем будущее. Заказ № 5589-а кассир. Сервисный центр: Мейн-стрит 15». Гретель запомнила адрес. Теперь она знала, куда увезли братика.
Вместе с братом исчезла жизнь. Он ушёл, казалось, недавно. Вначале было светло, хорошо и правильно. Было много смеха, были улыбки на детских лицах, была карусель, не смолкавшая, казалось, никогда. Был праздник, и была сказка, повторявшаяся каждый вечер, где брат и сестра вместе, и где добро побеждало, просто потому, что не могло иначе. Одна и та же сказка, в которой они жили, которую разыгрывали снова и снова. От детей их отделяло лишь стекло. А потом что-то сломалось в мире. Улыбки завяли, как сорванные цветы, и на лицах оставил метку слишком взрослый непонятный страх. Страх чего-то неминуемо опасного. Крытый парк хирел. Всё меньше становилось посетителей, всё чаще вместо музыки надрывалась сирена. Пустела карусель. Но все также жила сказка, каждый вечер. Хоть на них теперь смотрело не сотня, а десяток заинтересованных глаз. Брат стал заболевать. Движения его стали дерганными, произвольным и часто нарушавшими ход представления. И однажды пришли они. «Ре-монт-ники». Да, их вроде звали так. Они изъяснялись грубо, курили много, бубнили что-то про «сбой в сценарии», «нежелательную свободу поведения» и про то, что «так программы не пишут, даже для детского театра», гремели гаечными ключами и платами кодирования и ободряюще похлопывали по плечу осунувшегося директора.
— Не расстраивайтесь так. Процент отзыва очень велик. У нас весь ближайший центр этими моделями загружен. Когда разгребать будем — ума не приложу.
Они разобрали их маленькую сцену. А потом…

Гретель остановилась. На миленьком личике отразилась задумчивость.
А потом… Её заставили спать. Когда она проснулась — брата не было. Не было никого. Они забрали брата и Ведьму. И Отца. Всех, кто участвовал в спектакле. А её оставили. Да, это «Ре-монт-ники» забрали Гензеля. И она его вернёт. Она вернёт детский смех. Она починит сломавшийся мир.
Обрушившийся под тяжестью неразорвавшейся бомбы мост позвоночником диковинного животного выглядывает из сухого речного русла. Шажок — крошка, шажок — крошка. Гретель пропорхала мимо выцветшего от дождей рекламного щита. Надпись аршинными буквами призывала быть внимательным — враг повсюду. Обратная сторона жизнерадостно предлагала приобрести новинку — робота-ребенка с тремя предустановленными программами и широкими возможностями их модификации. Шелестели страницами опаленные книги, невесть кем разбросанные по тротуару.
— Приходите поиграааааать… — она нарочно растягивала слова зазывающей песенки — когда-то под неё вертелась карусель, так непривычно и так весело было говорить всё, что захочешь. От перспективы перехватило дыхание, Гретель рассмеялась сама себе и захлопала в ладоши. Как же здорово! Она была уверена, Гензель тоже умел говорить всё, что пожелает. Он пытался ей тогда рассказать, научить, но Гретель не поняла. Не умела понимать. А теперь она сможет. Теперь они все смогут. Они будут вместе. Вечно.
— Интересно, а где сейчас те дети? Наверное, они уехали. Потому что здесь стало плохо. Здесь стало плохо без моего брата! Без нашей сказки! Надо будет их обязательно позвать.
Шаг — крошка. Шаг — крошка. Потому что её так запрограммировали. Потому что она делала это тысячу раз. Да, теперь она поняла, что означает — «запрограммировали». Это когда делаешь что-то, что делать должен. Жаль, что нет зрителей. Без них терялся смысл.
— А они тоже были запрограммированы смотреть наш спектакль? — Гретель нравилось разговаривать с собой. Наверное, разговаривать с другими ещё интересней.
Центр обслуживания чёрным пятном расплывался в вечерней дымке. Тяжёлое, вцепившиеся в землю шестиугольное здание почти не пострадало: кое-где стены цвета мокрого асфальта были выедены коррозией, кое-где подпалены пламенем пожаров. Большой сытый паук, заснувший посреди сети воронок и ажурных узоров разбитых перекрытий. Высокие узкие окна невидяще вперились в город. Улица, изрытая как оспинами снарядами, вела вниз и Гретель резво побежала с горы, распевая все слова, которые помнила.
— Ааааабааааажур!!! Ааааабрикооос!!! — длинные и разбитые на звуки, они, казалось, обретали новый, только ей ведомый смысл, которым не хотелось делиться ни с кем.
Стальная дверь, сморщенная и смятая, была выдрана с петель: по длинному тёмному коридору гуляло эхо заикающихся механизмов. Еле уловимо вибрировали стены — выводил привычные обороты подземный реактор. Пыль, застоявшаяся и густая, нехотя поднималась от шагов, чтобы тут же осесть. Почему-то расхотелось петь. Каблучки застучали по лестнице, раздался удивленный радостный вскрик. Вздохнули поднимающиеся от простоя механизмы. Заскрипели суставы-сервомоторы. Спящий паук просыпался вместе с хлопками дверей и все нарастающим топотом ножек. Десять, двадцать, тридцать пар…

В тот день в тридцатилетнем непрерывном радиомолчании прорезалась новая волна. На экстренной федеральной частоте весь день напролет на весь континент пел, крепчая и набирая голоса, детский хор.
«Приходите поиграть в волшебный лес!»

@темы: Сказки на ночь